(„МИГ”)
Димчо/Динчо Велев Дебелянов (1887-1916 г.)
Болгарские поэты
Переводы: Денис Карасев, Терджиман Кырымлы, Любовь Цай
Димчо Дебелянов
МИГ
Дали се е случило нявга – не помня,
не знам – ще се случи ли... Тъжен и морен,
аз плувах самин из тълпата огромна
на някакъв град огрешен и позорен.
Над мене, замръзнало в мисъл безумна,
небето немееше странно далече,
а долу се носеше музика шумна
от стъпки, от смях и преплетени речи.
Но горди и сластни очи не зовяха
на уличен пир мойте жажди смирени –
мъжете там хилави воини бяха,
жените – отвъргнати, неми сирени...
В миг глуха вълна над града се пронесе,
в миг всичко в заглъхналост странна потъна,
аз сетих и страх, и молитви в сърце си
и видех света като пропаст бездънна.
Незрими води, с глух и таинствен ромон,
заляха съня на безбрежия неми
и нямаше там ни надежда, ни спомен –
и нямаше там ни пространство, ни време...
И с поглед стъмен от предсмъртна замая
аз плахо превих колена прималняли,
помислих, че някакъв глас ще вещае
незнаен завет из незнайни скрижали,
че някакъв бог умилен ще разкрие,
след толкова дни на безумства метежни:
защо е тъй горд и надвластен, а ние –
тъй слаби, тъй горестни, тъй безнадеждни!
Напразно, уви! – Невъзпламнал угасна
великият миг на великото чудо,
нов суетен стрем из тълпата ме тласна,
мечтата смени безпощадна пробуда –
и ропот, и смях в тишината нахлуха...
„Пиян е, безумен е!” – някой прошушна...
Аз станах. – Небето бе празно и глухо...
Аз плачех. – Тълпата бе ледно-бездушна.
Димчо Дебелянов
МИГ (перевод с болгарского языка на русский язык: Денис Карасев)
Случилось ли, случится ли когда –
не ведаю. Печальный и бессонный,
я снова покидаю города,
погрязшие в бесчестье и позоре.
И надо мной немеют небеса,
задумавшись о чём-то неизвестном,
а снизу раздаются голоса
и громкий смех, и пьяный шум оркестра.
Не утолят ни жажды, ни забот
пиры на площадях, народа полных –
мужчины там не воины, а сброд,
а женщины порочны и безмолвны.
Но всё глухой волной накроет вдруг,
и смолкнут города в тиши безвестной.
И в сердце – страх и трепет, а вокруг –
лишь света распахнувшаяся бездна.
Потоки вод стремятся к тишине,
в бескрайних снах молчания светлея,
где нет надежд и нет прошедших дней,
где нет пространства и застыло время.
Предсмертному забвенью – свой черёд,
и, может быть, тогда с иной скрижали
далекий голос заповедь прочтёт,
неведомую память воскрешая.
И, может быть, тогда печальный Бог
раскроет после стольких дней мятежных,
за что так горд и властен он, и строг,
а мы – бессильны, слабы, безнадежны.
Увы, напрасно – не случился он,
великий миг чудесного забвенья,
и снова шум толпы вокруг, а сон
сменился беспощадным пробужденьем.
И кто-то, вторя шумным голосам, –
„Дурак, напился!”, – мой покой нарушил.
Я встал. Глухи и праздны небеса.
Я зарыдал. Толпа, как лёд, бездушна.
Димчо Дебелянов
МИГ (перевод с болгарского языка на русский язык: Терджиман Кырымлы)
Так вышло когда-то, то ль будет – не помню,
не знаю, быть может... тоскою приморен,
я выплыл один из оравы огромной
в какой-то нечистый позорище-город.
И странное небо в ленивом безумье
остыло и замерло там надо мною,
а низом стелились музычные шумы –
смешенье шагов и словес несмешное.
Но гордые, жадные очи не звали
меня, обуянного тихим смиреньем
на уличный пир: мужи вои едва ли,
отвергнуты жёны – немые сирены...
Вмиг город накрыло волною глухою,
увязла округа в ней, странной и скорой;
я сердцем почуял молебн неустроя –
мне мир показался бездонною прорвой.
Незримые воды под таинства шелест
залили мой сон, и безбрежны, и немы –
и не было там ни надежды, ни вести,
свернулся простор и отреяло время...
И взор потемнел мой в круженьи предсмертном;
колени склонил я без сил, бедный мытарь,
подумал, что глас изречёт мне заветы
из некоей старой скрижали забытой,
что бог умилённый, неведом, откроет
за днями и днями безумий мятежных,
почто он, не мы, столь всевластен и гордый
нам слабым и горестным здесь без надежды!
Напрасно, увы!... Не занявшись, угаснул,
невиданный миг превеликого чуда;
меня, суетлива, вновь стиснула масса;
угасла мечта в беспощадности зуда –
и ропот, и смех тишину прободали...
Шепнул кто-то серый: „Безумец, он пьяный!”
Я замер... Эоны пустые молчали...
Я плакал... Толпа леденила буяна.
Димчо Дебелянов
МИТЬ (перевод с болгарского языка на украинский язык: Любовь Цай)
Не знати тепер, чи було це зі мною,
чи буде колись ще... Скорботним, невтішним,
підхоплений прудко юрбою стрімкою,
я плив, осамітнений, містом цим грішним.
В шалених думках наді мною німіло,
мовчало високе небесне підбання,
внизу ж – серед музики – отетеріло
пливло й гомоніло гучне коливання.
Там поглядів хтивих, пожадних – доволі,
мене ж не тягнуло до тої арени,
мужі там, в юрбі, були воїни кволі,
жінки – мов забуті, знімілі сирени.
Вмить хвилю над містом стривожену бачу,
все враз охопила пітьма незбагненна,
у серці відчув я молитву гарячу,
і світ мені став – наче прірва безденна.
Незрима вода невблаганно майнула,
над сонним безмежжям лину;ла дочасу,
надій не було там, думок про минуле,
ні простору там не було, ані часу.
І погляд стемнів у присмертній знемозі,
схилився я клінно в глибокій печалі,
все голосу ждав при останній дорозі,
котрий прочитає таємні скрижалі,
що Бог невідомий з небес зі словами
промовить про дні наші тужні, даремні:
чому він – і сила, і влада над нами,
а ми – безнадійні, слабкі і нікчемні!
Даремно усе! І не встигла спахнути
мить щасна того незбагненного чуда,
стрімкої юрби знову поштовхи чути –
з очей моїх зникли мара і полуда.
Здіймались пересміхи в тиші стіною…
„Він п’яний! Безумець” – шепнув хтось звисока…
Стояв я. – І небо глухе наді мною…
Я плакав. – Юрба реготала жорстока.